Небо на двоих - Страница 42

– Шалико, я рад тебя видеть живым и здоровым, – сказал Вадим. – Как твои ноги?

– Спасибо, хорошо, – ответил Шалико. – Но зачем тебе знать о моих ногах, если не хочешь взять меня в горы?

– Я рад тебе как брату. Но работать ты у меня не будешь. Даже разговора не может быть!

– Я давно уже без работы, – сказал Шалико, – меня нигде не берут.

– И я не возьму. И ты знаешь, почему, – нахмурился Вадим. – Я много раз верил тебе, но ты меня подводил. Ты очень быстро забываешь свои клятвы, Шалико! Думаешь, я не помню, как ты тащил меня на себе? По грудь в снегу через лавины. До сих пор не понимаю, как мы остались целы. Принес и упал у хижины. А затем разжег печурку и поделился последней лепешкой. Такого товарища еще поискать… Ты можешь отдать все, что у тебя есть. А потом чуть не убить и ограбить моего гостя. Я тебе снова поверил, гость простил, так ты затеял драку один против десятерых, и тебя выбросили со второго этажа. – Вадим посмотрел на меня, словно искал поддержки, и пояснил: На нем живое место черта с два найдешь, весь поломан! Даже менисков в коленях нет.

– Но он хорошо ходит по горам, – возразила я. – И спас меня! От шакалов!

– Знаю. На нем все быстро зарастает. – Вадим, видно, снова не расслышал про шакалов. – Врачи говорили, всю жизнь будет ходить на костылях. Но посмотри на него… Приходится верить в чудеса. Только будь я проклят, если еще раз свяжусь с ним. С меня хватит!

Пока Добров говорил, Шалико закинул винтовку за спину и, присев на корточки, охватил опущенную голову руками. А при последних словах вскинул ее. Черный башлык сполз на сумасшедшие глаза. Резко обрисовывался крупный нос с заметной горбинкой.

– Все было так. Только одного не было: не спал я с твоей женщиной. Она не из-за меня уехала, мамой клянусь! – выкрикнул абрек и снова опустил голову.

Я насторожилась.

– При чем тут женщина? – с досадой произнес Вадим. – Женщин мы с тобой еще не делили. Я говорю о немце, которого ты ударил камнем по голове и ограбил. Или ты думал, я не узнаю? В общем, пока ты будешь колоться, в отряд я тебя не возьму. Ты потерял контроль над собой. Ты законченный наркоман, Шалико! Какой же ты после дозы проводник? Разве тебе можно доверять жизнь людей? Ты ведь их зарежешь, если понадобятся деньги на наркотики. Пойми, я не хочу прослыть идиотом, которого постоянно водят за нос.

«Ты просто струсил, Вадим. Это куда проще, чем помочь человеку», – хотелось сказать мне. Но я промолчала, решив послушать, что будет дальше.

А Добров продолжал говорить и, выбирая обидные слова, ронял их не спеша, с упорством, достойным лучшего применения. Мне стало страшно. Надо как-то прекращать эту экзекуцию. Руки Шалико дрожали, а лицо исказила страдальческая гримаса.

– Я не кололся всю зиму! – выкрикнул он. – Меня ломало, я землю грыз, но не кололся, а ты мне не веришь!

– Что ж тогда домой не возвращаешься? Почему в лес ушел? Тобой уже малых детей пугают! Ты боишься показаться отцу, потому что Митан – достойный человек, и не хочет видеть такого сына.

Шалико вновь обхватил голову, принялся раскачиваться из стороны в сторону и мычать от отчаяния.

Бросив еще несколько жестоких фраз, Вадим проговорил уже мягче и более устало, словно отложил в сторону плетку, которой хлестал Шалико:

– Хватит с тебя! – И, помолчав мгновение, добавил: – Ладно, в последний раз возьму. Но запомни: сейчас ты пойдешь к отцу.

– Спасибо, – чуть слышно отозвался Шалико.

– Если что случится в этом сезоне, я сам тебя убью. Не буду больше ничего говорить, а убью раз и навсегда. Пристрелю как паршивого пса! Ты знаешь мое слово.

– Да! – Лицо Шалико на глазах повеселело. – Я сам вставлю патрон в патронник. Мамой клянусь!

Абрек легко сбежал вниз и как ни в чем не бывало обнялся с Вадимом. Я стояла рядом, ошеломленно наблюдая за мужчинами.

– Все, иди к отцу. И скажи, что беру тебя на сезон. С испытательным сроком! – Вадим подтолкнул Шалико в плечо.

– Спасибо, брат! – прижал тот ладонь к груди. – Я тебе слово даю: если хоть один волосок упадет с головы твоих туристов, брошусь вон с той скалы. – парень кивнул на утес, с которого мы недавно спустились. – Разобью свою башку от стыда!

– Башку береги, тогда и с туристами все будет, как надо, – улыбнулся Вадим. И посмотрел на меня. – Ладно, сын гор, давай прощаться. Завтра часам к восьми утра подходи. А мне еще нужно с дамой разобраться.

Меня покоробил его тон. Но я не успела высказаться. Шалико с радостным видом цокнул языком.

– Красивая у тебя невеста, Вадик! И смелая. Меня не испугалась. И по горам не хуже Шалико ходит.

Вадим усмехнулся и смерил меня взглядом.

– Плохих не держим!

Глава 17

Спина Шалико мелькнула среди деревьев и пропала. Вадим перевел взгляд на меня.

– Ну, что, невеста, набегалась по горам? Живот, небось, с голодухи подвело?

– Что за тон? Как вы со мной разговариваете? – возмутилась я. – Если я назвалась вашей невестой…

– Кстати, – глаза Вадима насмешливо блеснули, – с чего вдруг на «вы»? Все-таки невеста!

– Какая к черту невеста? Я вашего приятеля испугалась! Вот и соврала, что невеста! На всякий случай!

– И все-таки ты меня не помнишь… – задумчиво произнес Вадим и вскочил на коня. – Эх, память девичья! – И подал мне руку. – Давай, ко мне…

Я слова не успела сказать, а уже сидела впереди него в седле. Мне ни разу не приходилось ездить на лошади вдвоем, да еще с малознакомым человеком. Добров обхватил меня левой рукой за талию, теснее прижал к себе, а правой дернул поводья.

– Пошел, Ветер, пошел!

Вадим прижимался к моей спине, а его дыхание касалось шеи и слегка щекотало кожу. Но я не испытывала неудобства. Мне даже нравилось, что крепкая рука лежит на талии. А когда мы проезжали под ветками, то пригибалась и касалась грудью его руки, отчего меня пробирал озноб. И очень хотелось, чтобы поездка продолжалась дольше, но не столь долго, чтобы опять провести ночь на свежем воздухе.